Гавриил Софро­ниевич Шутов, уроженец Вятки, воспитанник Вятской духов­ной семинарии. На него значительное влияние оказали учителя пиитики Г. Д. Хрещатицкий и П. И. Любарский. По окончании семинарии в 1765 г. Шутова, как самого талантливого из вы­пускников, Любарский рекомендовал преподавателем пиитики вместо ушедшего из школы М. А. Ушакова.
Позднее Гавриил Софро­ниевич переехал в Слободской, где был сначала иереем Вознесенского, а с 1788 г. — протоиереем Преображенского собора, служил в духовном правлении «присутствующим», был «цензором над проповедниками». Скончался в Слободском в апреле 1807 г.
Г. С. Шутов — одаренный поэт и баснописец, незауряд­ный учитель, автор «Учебника пиитики». Его та­лант поэта и баснописца проявился рано. Вятские семинаристы в старших классах переводили с латинского на русский пре­имущественно басни, сами писали стихи на латинском и рус­ском языках. Отсюда у Шутова интерес к басенному творчест­ву. Уже в 16—18 лет он пишет басни, восхищавшие его учи­телей. Сочинения Шутова — в основном на традиционные сю­жеты знаменитых басен Лафонтена, Эзопа, Федра, однако есть в них и свое оригинальное начало. В них чувствуется силь­ное стремление сблизить литературный язык с живой народ­ной речью. Перу Гавриила Шутова принадлежат басни «Во­рон и лисица», «Кот в пиве», «Старик и смерть», «Волк и жу­равль», «Волк и козленок» и др. Много басен он перевел довольно точно, хотя тоже весьма самобытно, с латинского, на­пример, «Лисица и цапля», «Крестьянин и его сыновья», «Кре­стьянин и змея», «Волк и журавль», «Волк и козленок», «Муха и муравей», «Осел в львиной шкуре», «Лев и комар» и др.
Приведем басню «Ворон и лисица», написанную почти за полвека до крыловской «Вороны и лисицы».
Укравши ворон сыр на древо с ним взлетел.
Немного отдохнув, покушать захотел.
Лисица по пути пришла под то же древо.
Желая сыром тем свое насытить чрево,
И славить начала воронью всю красу.
— Не видано таких, как ты, здесь птиц в лесу:
Твое все перье блеск пресветлый испущает,
Оно теперь сию пустыню украшает;
Не лесом мне и лес, но сад вкруг насажденный.
От самой красоты ты кажешься рожденным.
Когда б еще отверз ты милой свой носок
И мне бы в слух пустил свой сладкий голосок!
Помыслил ворон тут, что нет его и лучше птицы.
За благо рассудил запеть для той лисицы.
Лишь только рот раскрыл и сильно каркать стал.
Вдруг изо рту его сыр на землю упал.
Рядом с глубоко народной басней Крылова произведение Шутова теперь выглядит явно бледнее: нет в нем сочного крыловского юмора, законченности, совершенства. Однако поэту удалось уже в свое время жизненно правдиво раскрыть образы ворона и лисицы. Произведение Шутова появи­лось еще до известных «притч» А. П. Сумарокова, до его «Вороны и лисы», до басен И. И. Хемницера, но после од­ноименной басни Треднаковского. И нельзя не признать, что басня Шутова гораздо проще притчи Треднаковского, она написана бодрым ямбом, живым, разговорным языком.
Шутов писал, кроме басен, оды, хвалебные стихи «высо­ким» лицам.
Одну из его гратуляций, посвященную ректору Вятской семинарии Андрею, произнес ученик Ермил Костров. По­пулярной была в Вятке благодарственная ода Г. С. Шутова, посвященная архиерею Варфоломею, который благосклонно относился к стихам поэта. Она дошла до нас в двух вариантах: один в учебнике Пенягина (20 строф), другой — в сборнике Шутова под № 69 (16 строф). Первая ода более официальна и менее художественна.
Приведем отрывок из этой оды по рукописному сборни­ку № 67.
Хвалите, вятские народы,
Всещедрого небес творца,
Что в нынешние оны годы
Второго дал сего отца...
Вторая тоже выдержана в духе классицизма, но более художественна. В ней есть даже заимствования из Ломоносо­ва: «лета с числом щедрот сравни» перекликается с ломо­носовским «и жизнь твою благословенну с числом щедрот сво­их сравнит» («Ода на день восшествия на престол Елизаве­ты Петровны, 1747 г.»).
Теперь прекрасно расцветает
Средина Вятская страны,
В ней пастырь кроткий обитает,
Отец утех и тишины,
Наук полезных всех любитель,
Упавших школ возобновитель.
Рачитель храмовых красот,
Защитник бедных правосудный.
Щедрот источник неоскудный.
Питатель алчущих сирот.
Те ныне веселятся грады,
Которы под его рукой,
Являют знак живой отрады
Кунгур, наш Хлынов, Слободской.
Лучшие басни («Ворон и лисица», «Кот в пиве» и др.) опубликованы вместе со стихами Шутова А. С. Верещагиным в книге «Вятские стихотворцы XVIII века».
Произведения Г. С. Шутова выдержаны в основном в ду­хе классицизма, для них характерны одические формулы, обилие славянизмов, торжественный тон, заимствования из Ло­моносова, но часто, когда речь идет о вещах обыденных, встре­чается живой разговорный язык.
Перед нами необычайно многогранный и даровитый поэт, баснописец и сатирик, к сожалению, почти совсем забытый. Не случайно Институт русской литературы (Пушкинский дом), планируя издание академического словаря русских поэтов XVIII в., включил в него и Г. С. Шутова, как, впрочем, и поч­ти всех других вятских пиитов.